У тех, с кем общался херр.васильев, видно, сиськи из каучука были. Не иначе. Или ему не только бабы не давали, но и выкормил его эрегированный пидар:
"В расселине, скорчившись, лежала Гурвич, и из-под прожженной юбки косо торчали грубые кирзовые сапоги. Васков потянул ее за ремень, приподнял чуть, чтоб подмышки подхватить, оттащил и положил на спину. Соня тускло смотрела в небо полузакрытыми глазами, и гимнастерка на груди была густо залита кровью. Федот Евграфыч осторожно расстегнул ее, приник ухом. Слушал, долго слушал, а Женька беззвучно тряслась сзади, кусая кулаки. Потом он выпрямился и бережно расправил на девичьей груди липкую от крови рубашку; две узких дырочки виднелись на ней. Одна в грудь шла, в левую грудь. Вторая -- пониже -- в сердце. -- Вот ты почему крикнула, -- вздохнул старшина. -- Ты потому крикнуть успела, что удар у него на мужика был поставлен. Не дошел он до сердца с первого раза: грудь помешала... Запахнул ворот, пуговки застегнул -- все, до единой. Руки ей сложил, хотел глаза закрыть -- не удалось, только веки зря кровью измарал. Поднялся: -- Полежи тут покуда, Сонечка."
Хрен с ним, с козами, вы баб - то мацали?
"В расселине, скорчившись, лежала Гурвич, и из-под прожженной юбки косо
торчали грубые кирзовые сапоги. Васков потянул ее за ремень, приподнял чуть,
чтоб подмышки подхватить, оттащил и положил на спину. Соня тускло смотрела в
небо полузакрытыми глазами, и гимнастерка на груди была густо залита кровью.
Федот Евграфыч осторожно расстегнул ее, приник ухом. Слушал, долго слушал, а
Женька беззвучно тряслась сзади, кусая кулаки. Потом он выпрямился и бережно
расправил на девичьей груди липкую от крови рубашку; две узких дырочки
виднелись на ней. Одна в грудь шла, в левую грудь. Вторая -- пониже -- в
сердце.
-- Вот ты почему крикнула, -- вздохнул старшина. -- Ты потому крикнуть
успела, что удар у него на мужика был поставлен. Не дошел он до сердца с
первого раза: грудь помешала...
Запахнул ворот, пуговки застегнул -- все, до единой. Руки ей сложил,
хотел глаза закрыть -- не удалось, только веки зря кровью измарал. Поднялся:
-- Полежи тут покуда, Сонечка."